- Ваше гимнастическое Величество! Ваше Величайшее Величество! Бук-вально десять минут назад стражники королевской тюрьмы Гантели мне сообщили, что сегодня на рассвете этот мерзавец сбежал из-под стражи. – почти с порога доложил королю Дэцэпэрии Отжиманию и его жене королеве Приседании главный министр королевства Эспандер. 

В это время королевская чета и их приближенные спокойно завтракали, а значит, меньше всего ожидали плохих вестей. От неожиданности невозмутимая от природы королева не на шутку разволновалась.    

- Как он посмел! – удивленно сказала она  королю. – Неужели в душе этого юноши действительно не осталось ничего святого?! Я же буквально вчера так долго с ним говорила, так убедительно объясняла, как важно для него и всех жителей Дэцэпэрии  беспрекословное исполнение нашей святой королевской воли.  

- Да таких как этот Дионис, Нужнейшая из всех королев, не убеждать надо, а при на площади вещать. – злобно произнес Эспандер. – Его нужно было уничтожить еще тогда, когда он заложил первый камень своего кабака.  

- Тебе не хуже меня известно, дорогой Эспандер, что Дионис строил это отвратительное заведение в самой отдаленной части королевства, там, где я со своей свитой крайне редко бываю.  – ответил на язвительные упреки министра король. – Да, вчера мы опять пробовали образумить этого неблагодарного, но, даю свое королевское слово, это было в последний раз. Я согласен с тобой, мой верный Эспандер.  Дионис - политический преступник, который уже не один раз пробовал подорвать устои моего королевства и в любой момент может сделать это снова. Поэтому нам нужно как можно скорее его поймать и предать смертной казни. 

 В эту минуту в главную столовую королевского дворца вошла с большим кувшином молока сестра сбежавшего преступника София. Они с братом очень рано осиротели, и королевская чета, по своей великой милости, взяла их к себе на воспитание. Но Дионис, не прожив во дворце и месяца, сбежал из-под королевского надзора и спрятался в дремучем лесу, на границе Дэцэпэрии с соседним государством. Там, вдали от многочисленных спортзалов королевства, в которых два раза в день до изнеможения приседали и отжимались все остальные подданные короля, он и вырос. 

София в своей ранней юности была одной из самых старательных и трудолюбивых девушек. Она с большим упорством и прилежностью выполняла все, что от нее требовали в стенах главного спортзала Дэцэпэрии. Отжиманий не мог нахвалиться своей воспитанницей и поэтому относился к ней, как к родной дочери. 

Он разрешил Софии заниматься без присмотра своих помощников в одной из самых больших и светлых комнат дворца. Но сердце этой чистой и возвышенной девушки была настолько переполнено восхищением мудростью и величием короля и его праведного режима, что когда она оставалась одна, то в ее душе сами собой начинали возникать дифирамбы Отжиманию и Приседании, которые София сначала просто переносила на бумагу, а потом дорабатывала до совершенства и перекладывала на музыку. Очень часто это ее так увлекало, что она забывала обо всем на свете (даже о том, что нужно выполнять упражнения), и поэтому с каждым днем она работала над собой все меньше и меньше.

 Однажды король вошел в комнату своей любимой воспитанницы и уви-дел, что, несмотря на довольно поздний утренний час, София все еще лежит в кровати и о чем-то мечтательно думает. От увиденного Отжиманий пришел в дикую ярость и в качестве наказания послал ее работать на королевскую кухню. Вечером третьего дня, укладываясь в общей комнате для прислуги в жесткую постель, София не нашла под подушкой своей тетрадки с дифирамбами. Обыскав безрезультатно всю комнату, девушка решила, что это сам Бог наказал ее за непослушание, и на этом успокоилась. 

 Конечно же, своими больными руками София трудилась далеко не так хорошо, как остальные работники кухни, которых король взял на работу из соседней страны. Поэтому главный повар, который с самого начала невзлюбил несчастную изгнанницу,  очень часто оставлял ее без еды,  а иногда даже бил. К тому же, королевского повара очень сильно раздражало, что его новая подчиненная должна была  постоянно отлучаться на занятия в спортзале. 

Но, несмотря на все эти горести и злоключения, София не перестала пи-сать свои песни-дифирамбы. Наоборот, каждое новое произведение получалось у нее в десять раз красивее и проникновеннее, чем предыдущее. 

Даже во времена относительной свободы своей любимой воспитанницы Король следил за каждым ее шагом. Таким образом, он с самого начала знал о существовании ее поэтических произведений и считал, что это всего лишь легкая любовная лирика еще ничего не смыслящей в жизни девчонки. Поэтому Великий Отжиманий не посчитал нужным взять в руки и открыть поэтическую тетрадку Софии даже тогда, когда Эспандер положил ее ему прямо на стол. 

Покорно склонив голову и не смея подняться взглядом даже до уровня спинки королевского стула, София поставила кувшин на стол и развернулась, чтобы уйти назад. Но металлический голос короля остановил ее:

- София, почему ты все еще во дворце, а не в спортзале? Что, опять замечталась и не успела вовремя выполнить задания главного повара? 

София раскраснелась от стыда и почти шепотом сказала: 

- Ваше Гимнастическое Величество, тысячу раз прошу у Вас прощения за то, что я еще здесь. Подача молока к королевскому завтраку – последнее, что мне необходимо выполнить перед уходом.

- Иди, София, - напутственно сказал король своей бывшей любимице. - и не просто иди, а беги, и наконец-то пойми, что для тебя нет, и не может быть более важного занятия чем лечебная физкультура.

Девушка быстро встала с колен и уже хотела уходить, но тут в королев-скую столовую вбежал управляющий спортзалами. Его лицо  было переполнено страхом и отчаянием. 

- Ваше гимнастическое величество, у нас большая беда! – почти закричал он от волнения. – горят Великие Спортзалы!

- Что?!! – удивленно воскликнули  все присутствующие.

- Сегодня целое утро со всех концов королевства ко мне приезжают гон-цы и сообщают, что в их городах на рассвете начались народные бунты. Восставшие люди поджигают спортзалы и ходят колоннами по улицам, крича, что они не желают тратить свои лучшие  годы на лечебную гимнастику, а хотят жить, как они выражаются, так, как все: любить, заводить свои семьи, иметь время на всевозможные  увлечения и развлечения. 

- Что?!! – закричал с дикой яростью Король. – Долой монархию?! Долой волю Истины?!! Да они хоть понимают, что делают. 

- Ходят слухи, - трепеща от страха, продолжил управляющий. - что сейчас все эти  бунтовщики стекаются в столицу, чтобы сегодня вечером, или завтра утром поджечь королевский дворец, и таким образом отом-стить Вам, Ваше Гимнастическое Величество, за то, что вы разрушили кабак,  построенный разбойником Дионисом.

- Как?! Они еще смеют мстить мне за то, что я спасаю их от верной гибе-ли? – негодовал король. – Разве мало в моем королевстве таких подданных, которые настолько сильно поправили свое здоровье, что получили от меня разрешение заниматься всего лишь по часу в день, завели свои семьи и  обогатились?! Разве я кому-либо хоть раз отказал в праве на счастье?!

- Ваше Величество, ну что вы сравниваете этих негодных лентяев с магнатами Дэцэпэрии –  нашей главной силой и опорой. – спокойно процедил сквозь зубы Эспандер. – Зачем нам работать и стремиться к счастью, если можно все получать здесь и сейчас?

- Хватит тратить время на пустые разговоры, мои верные ревнители истины. Немедленно пошлите самых лучших солдат из моей стражи на поиски Диониса и всей его сумасбродной шайки. Пусть их уничтожат прямо на месте. Довольно!!! И так долго терпели. 

- Нет, Ваше Величество! Нет! Прошу Вас! – взмолилась в рыданиях упавшая перед королем на колени София, которая во время всего предыдущего разговора стояла ни живая, ни мертвая. – Пощадите братца, мой господин! Умоляю Вас, пощадите…

- Прекрати истерику, блаженная!!! Только женской дури мне сейчас не хватает! – строго крикнул король, отталкивая носками сапог припавшую к его стопам девушку и спешно направляясь к двери. - Поспешим, господа. Нельзя терять ни минуты.

II

В это время на улицах столицы Дэцэпэрии  творился повальный хаос. Полыхали ярким пламенем уже не только Великие Спортзалы, но и другие государственные и частные здания: банки магнатов, магазины, в которых жителям страны никогда ничего не давалось в долг, школы, где детям с ранних лет прививали чувство глубокого уважения к существующей власти и святой воле самого справедливого во всем мире короля Отжимания, особняки королевской свиты… Ощутив долгожданное веяние свободы, люди устраивали на улицах и площадях настоящие вакханалии – начинали кутить да бражничать, распевали на всю округу скверные песни, открыто хулили жесткий режим правительства.    

Почувствовав, что начатое ими дело уже возгорелось до всеобщего народного восстания и вполне может продолжиться без его непосредственных зачинщиков, товарищи Диониса начали советовать своему главарю на некоторое время удалиться из столицы и спрятаться.

В той лесной глуши, в которой не так давно существовал единственный в Дэцэпэрии кабак, у Диониса было много верных друзей, которые в любой момент предоставили бы ему надежное убежище и защиту. Но он был из тех людей, которые борются за свои убеждения до конца. К тому же жизнь без сестры – единственного оставшегося у него родного человека представлялась непокорному бунтарю лишенной всякого смысла. 

Бὸльшая часть разбойников слушала  революционные речи своего вожака, откровенно зевая от скуки и непонимания. И все же в этой преступной шайке нашлось человек пятнадцать-двадцать, которые жаждали свержения власти ненавистного им диктатора так же сильно, как и их главарь. Ближе к полудню, вооружившись украденными перед поджогами Великих Спортзалов гирями, гантелями и гимнастическими палками, эти люди во главе с Дионисом направились в сторону дворца. 

Начался дождь. У ворот дворца атаман и его люди  увидели сидящею на тротуаре Софию. Она уже просто задыхалась от слез и в своем поношенном грязном платье была похожа на обыкновенную уличную попрошайку.

 Дионис громко окликнул сестру. Услышав голос брата, София быстро вскочила и бросилась навстречу Дионису и его товарищам.

- Брат! Братик! Братичек! – начала причитать девушка, оказавшись в объятиях разбойника. – Где ты был?! От королевской стражи я узнала, что вы уже в столице, и весь город оббегала в поисках. Слава Богу, ты жив!

- Жив, родная! Жив.

София от радости не могла нацеловаться с братом, но в тоже время она сразу же начала его корить и просить как можно скорее покинуть столицу. 

- Как ты можешь?! – говорила бывшая любимица Отжимания своему непутевому брату. - Как у тебя только рука поднялась на бунт против нашего, заботливейшего из заботливейших, мудрейшего из мудрейших короля и его праведного режима! Что ты здесь делаешь?! Они же в любую минуту могут схватить тебя и убить прямо на месте, как распорядился король.

- Успокойся, родная! Не мучь себя так, Сонечка, ангел мой ласковый!  Мы снова вместе – и это самое главное!

- Беги, скорее убегай отсюда! Нельзя медлить ни минуты! Солдаты ищут тебя  в отдаленных районах страны,  думая, что у вас просто не хватит смелости появиться сейчас возле ворот дворца. Но поблизости король со своей свитой. Убегай, маленький братец! Скорей убегай… - почти кричала София.

- Хорошо, я уйду, – сказал Дионис,  внутренне уже соглашаясь навсегда попрощаться со своей мечтой о свержении короля-тирана. – но только с тобой и ради тебя.

Услышав эти слова, София в недоумении запротестовала: «Со мной?! Что ты, брат?!Я никуда не пойду!! Ты же сам лучше кого бы то ни было знаешь, что малейшее отклонение от истины Великого Отжимания для меня хуже самой смерти».

- Брось, сестра! С твоей ангельской душой да цветущей молодостью природой бы допьяна любоваться, милого любить, земли под ногами не чувствуя, да готовиться стать одной из самых любящих и заботливых матерей на всем белом свете, а не до конца гробить свое здоровье изнуряющими гимнастическими упражнениями и постыдной для тебя работой кухарки. Мужа твоего, кем бы он ни был, приму с большой радостью и глубоким уважением, потому что это твой выбор. Тирана – никогда! 

- Да что ты такое говоришь, брат! Зачем ты мучаешь такими страшными кощунствами и меня, и себя?!! – ужаснулась целомудренная девушка. – Да как же можно сметь думать о любви в нашем положении! Что же это за лю-бовь-то такая, когда сознательно на всю жизнь обременяешь другого человека своими хворями да немощами?!! Нет уж! Хватить силы воли и трудолюбия, чтобы стать достойной брака – не откажусь от счастья. Действительно, не из тех я, кто живет только ради себя.  А если - …

- Наши родители тоже до конца своих дней были верными Отжиманию и его бесчеловечным законам. – попытался навсегда прервать последнюю фразу сестры Дионис, почувствовав, что она хочет произнести нечто ужасное. – да так и умерли в нищете и болезнях, потому что были обычными трудягами, а не наделенными титанической силой духа аристократами. А вот ты, сестра, - аристократка. Да только не по плоти, а по сердцу и духу. И твой кумир – самый обыкновенный болван, если этого не понимает. 

- А если нет,  – все равно продолжила свою  фразу София. –  если буду в немилости, то тоже невелика беда. Слава Богу, кто-то, а матушка-земля ни-кем не брезгует. 

Эти страшные слова из уст любимой сестры даже в жар Диониса бросила.

- Да откуда в тебе такая ужасная безнадега, милая?! – снова возмутился бунтарь. – Неужели тоже от него?    

София ему ничего не ответила, а только лишь продолжила неосознанное обнажение красот своей трепетной души; «Согнусь в три погибели от труда, променяю на тяжелые гантели да тренажеры элитарную способность творить, переломаю поочередно все руки и ноги, но Истину не предам. Жизнь не по совести гроша ломанного не стоит».

При этих словах на глаза Диониса навернулись горячие слезы гордости за сестру. Он крепко сжал ее в своих объятиях. София тоже вконец разрыдалась. 

В это время к воротам дворца в сопровождении придворных и стражников подъехал король.

- Ба! какая душещипательная семейная сцена! Как мы низко пали, моя милая соня-мечтательница! - язвительно начал свои поучения Великий король, выходя из кареты к Софии и Дионису, которые все еще находи-лись в агонии своего разговора. – И этот нож мне в спину вонзает та, которую я еще совсем недавно считал своей любимой умницей, самой старательной и рассудительной из девушек.

При этих словах София слегка отстранилась от брата, но в то же время еще крепче сжала его горячую мужскую ладонь, по-прежнему находящуюся в ее нежной маленькой ладошке.    

- Так что же, Ирод, по-твоему, ради каких-то там бездушных идеалов она от родного брата должна отречься? – начал свирепеть Дионис.

- Молчать, мерзавец! Да после всего того, что ты  натворил со своими погаными дружками, тебе даже говорить со мной не положено! Нахлебники! Тунеядцы, бессовестно живущие за чужой счет! Да некоторые из вас без меня и моей свиты даже поесть по-человечески не смогут. Жить без нас?! Никогда! В темницу! В подземелье, а затем прямым ходом на виселицу! Всех! Весь народ до последнего калеки!

- А не высоко ли берешь, спаситель недоделанный! – зловеще сказал Дионис, и София заметила, что он начал медленно вынимать из кармана револьвер, который украл у короля еще во время своего побега из дворца.

- Нечестивцы! – продолжал неистовать король. - Недочеловеки! Прохо-димцы поганые! Ненавижу! Вы недостойны жизни! Не-до-сто-йны!!!! 

Король уже намеревался приказать своим стражникам немедленно рас-стрелять Диониса и его сестру, но оглушительный звук револьвера разбойника опередил его, и в руках Отжимания оказалась смертельно раненная София. В последний момент она успела защитить короля своей спиной. 

- София! Девочка моя! Все, что угодно, только не это! Доктора сюда, не-медленно! – начал лихорадочно бормотать великий правитель Дэцэпэрии, еще не осознавая до конца, что произошло.

Тем временем умирающая София крепко обняла его за шею и, собрав воедино свои последние жизненные силы, начала пытаться говорить:

- Не нужно врача, Ваше гимнастическое величество! Ваше прощение для меня сейчас будет самой лучшей помощью! А смерть… Не так уж она и страшна, когда встречаешь ее окруженной самыми дорогими для тебя людьми.  

- Что ты, милая! Даже думать об этом не смей! – начал возражать Софии и своему собственному року король. - С твоей силой воли и доверием Святой Истине ты обязательно поправишься, осуществишь все свои девичьи мечты, станешь счастливой, сторицей вознаградишься за свое трудолюбие и усердие…

- А по-моему, Ваше Величество, большей награды, чем я получила не-сколько мгновений назад, не бывает. Мне не доведется пережить боли  от потерь близких людей. Мне не нужно будет в свое время учиться жить без вас, или Диониса. Можно ли желать лучшей доли?! Прощайте, Ваше Величество. Прощай, братец, прощай родненький. Не терзай себя виной за мою смерть. Наверно, так было угодно провидению. Я очень сильно тебя люблю, но в тот злополучный момент я просто не могла поступить иначе. Прощайте, мои хорошие, и помните, что я любила всех. - эту фразу София произнесла на последнем вздохе. 

Когда она тихо закрыла глаза и беспомощно раскинула руки по сторонам, король впервые в жизни горько заплакал, а Дионис, который все это время тоже стоял на коленях подле сестры, отрешенно уткнул свое белое, как мел, лицо в ее девственную грудь. 

 В этот момент со всех сторон послышались звуки удивительно проникновенной песни-восхваления великого правительства Дэцэпэрии и его святых законов. А возле дворца появился отряд элитных королевских солдат, возглавляемый Эспандером, и большая толпа людей в спортивных костюмах.

- Ваше светлейшее гимнастическое величество, благодаря верным стражам королевского покоя и честным жителям Дэцэпэрии мятеж в стране подавлен, а большая часть организаторов бунта уже в темнице. – начал докладывать последние новости Эспандер. – Великие Спортзалы вовремя потушены и почти не повреждены. Люди приходят в себя, слезно просят у нас прощения за временное помутнение общественного сознания, и уже просто не дождутся открытия Великих Спортзалов и возобновления лечебной физкультуры.

- Чем же, интересно, ты их так запугал, подлец! – при всем своем большом желании не смог себя сдержать Дионис.

- Молодец, Эспандер! Я всегда знал, что могу на тебя положиться даже в самые сложные для моего королевства времена. А кстати, кто автор этой божественной песни, которой вся моя страна сейчас прославляет очередную победу нашей Великой Истины?

- Это одна из песен покойной Софии, Ваше гимнастическое величество. – вмешался в разговор молодой паж короля Прыжок, который был лучшим другом воспитанницы Отжимания. – Вы что, никогда не читали их?!

- К своему глубокому сожалению и стыду, нет. - смущенно произнес ко-роль - Я всегда думал, что так глубоко и красиво писать о нас можем только мы сами. Как же дорого нам обходятся наши ошибки.

На  похоронах Софии было очень много цветов и слез. Отжиманий и Дионис  не один долгий час просидели у ее изголовья. А после окончания церемонии погребения Дионис подошел к своему бывшему благодетелю, и они крепко пожали друг другу руки.

Прошли годы, и некогда самый опасный политический преступник Дэцэпэрии стал мудрым и добрым управляющим Великих королевских Спортзалов, в которых жители королевства теперь не только выполняли гимнастические упражнения, но и дурачились, как беззаботные ребятишки, шутили, влюблялись на всю жизнь, доверяли любимым наставникам самые смелые мечты и желания… 

Король чувствовал себя бесконечно счастливым, играясь с веселыми ребятишками подопечных Диониса, Этим мáлым суждено было стать самым сильным и талантливым поколением Дэцэпэрии. Но каждую ночь великий король  просыпался в слезах от тяжелых снов, в которых он просил прощения у держащей его за руку Софии и снова  терял ее из-за каких-то своих необдуманных поступков и приказов. 

Но самым большим событием после смерти  мудрой воспитанницы Отжимания стало для всего народа этого удивительного королевства то, что отныне чудесное исцеление от тяжелых болезней можно было получать не только в Великих спортзалах, но и на  могилке Софии.